1 9 3 2 г о д
Итак, родился я в родильном доме станицы Лабинской, а так как родители жили на Вольном, то и в метрических записях я числюсь как уроженец этого хутора.
До революции хуторские земли входили в состав владений станицы Костромской. Удалены они были от станицы километров на пятнадцать-шестнадцать по прямой, а в объезд и того больше, поэтому некоторые костромчане заводили там дворы, чтобы быть там летом поближе к своей землице. Из таких дворов составлялись целые хутора. Хата на хуторе была и у Быковых. Земли Платоновых были ближе к станице, надобности заводить двор на хуторе у них не было, не было никакого жилья здесь, поэтому по переезде на хутор уже в конце двадцатых годов они купили здесь хату, продав дом в Костромской, и вовремя. Наступал год великого перелома – двадцать девятый год, когда крестьянину сломали хребет, и поволокли тысячи поездов голодных, оборванных "кулаков" и "середняков-подкулачников" с жёнами и детьми на север Урала, в бассейны Оби, Енисея, Лены, Амура на немыслимые страдания и верную гибель.
Хутор к тому времени уже входил в Адыгейскую автономную область. После сталинских перекроек границ, внутри бывшей Кубанской области (а ныне Краснодарского края) возникла эта чересполосная адыгейская автономия, чересполосная в том смысле, что почти каждое черкесское поселение (то есть аул) перемежалось с русским селением. Чем обернулось включение русских селений и городов в состав автономий и союзных республик, видим мы, к сожалению, с великой горечью, слезами и кровью только сейчас на примерах Чечни, Приднестровья, Крыма, Закавказья, государств Средней Азии, да и Донбасса. Вот уже который год ущемляется здесь русская культура и насильственной украинизацией вытесняется могучий, великий русский язык. Впрочем, и в России самой он вытеснен блатным уголовным жаргоном, матом и англицизмами.
Хутор от Костромской отделяла равнина – левая часть Лабинской долины шириной километров в шесть – и, далее, слегка волнистое вскоре после подъёма, а перед спуском почти совершенно ровное, с небольшим уклоном к реке Чухрак и подъёмом от него, плоскогорье шириной до десяти километров. Это и были все костромские земли, не считая леса с противоположной стороны станицы и каких-то земель на восток и на запад в сторону станицы Ярославской и села Мостовское.
Себя ни в момент рождения, ни позже, разумеется, я не помню. Я уже был, но мой мозг этого ещё не осознавал или не мог это запомнить.
Стефан Дмитриевич Платонов. Тифлис. 1927 год.
